|
|
Шел 1944 год.
Ёмико, стоя по колено в воде, собирала остатки риса для раненых. Военный госпиталь, в котором она служила медсестрой, разбили прямо в её деревне. Точнее в том, что осталось от деревни после бомбардировки.
Мать Ёмико – Наруто, её младший брат Такеши и еще несколько выживших жителей деревни ушли в глубь острова. Наруто звала дочь с собой, но Ёми уже решила остаться. В госпиталь, волею судьбы попал её возлюбленный Рё, которого привез человек, говоривший на непонятном языке.
Рё шел на поправку. Каждый день, лежа в кровати, он учил английский. Из-за чего первое время ругался с Ёмико, а потом, она замкнулась в себе, и Рё стал больше общаться с доктором Брауном. Тем самым, который привез его и еще несколько американских и японских раненных в деревню.
Через месяц после возвращения в родную деревню, Рё выписали из госпиталя, и он перешел жить в дом Ёмико до получения дальнейших распоряжений. Он все еще надеялся помириться с ней. Каждый день он помогал ей таскать белье на речку и готовить обеды для раненых, а вечерами, сидя на берегу моря, уговаривал выслушать и понять его.
- «Ёмико - прошептал Рё, - я разговаривал с доктором Брауном. Он обещал помочь нам! Он вывезет нас отсюда. Слышишь? Он поможет!»
Но девушка не слушала его. Плотно прижав ладони к ушам, она плакала.
- «Ёми. Это наш шанс! Мы уедем отсюда и заживем лучшей жизнью. Я только выполню обещание и мы свободны. Подумай только! Ведь Война идет на нашей земле».
Она смотрела на него влажными от слез глазами и только качала головой. Она не узнавала в человеке, сидевшем возле нее, того мальчика, который весной бегал с ней в сад и украшал ее волосы цветами. Который каждый новый год старательно начищал семейные реликвии и ставил благовония в домики богов. Рё стал другим. Чужим ей человеком. Но все же, она продолжала любить его.
- «Нет, так нельзя Рё, - тоже шепотом отвечала она, - наши предки жили здесь, возделывая и защищая эту землю. А ты хочешь так просто забыть. Бросить все».
Рё неподвижно сидел на покрывале рядом и смотрел на море. Ёмико не знала, о чем он думает. Он знал, о чем думает она. Во всяком случае, полагал, что знает…
На следующее утро Рё уехал с группой выздоровевший солдат. Он сухо попрощался с Ёми, поцеловал её в лоб и уехал, не сказав ни слова. А она плакала и долго махала вслед машине, даже когда та уже скрылась за поворотом.
Сразу после отъезда Рё, доктор Браун стал делать Ёмико подарки. Сперва это были скромные безделушки вроде заколок, гребней и статуэток. Через месяц он подарил Ёмико платье. Оно было серое в белый горошек, обшитое кружевами на подоле и рукавах.
- «Рё хотел, чтобы ты надела его, - сказал доктор и, помолчав, добавил, - он свое обещание выполнил, теперь очередь за мной. Да и собери вещи, сегодня прилетает самолет».
Перед отлетом Ёмико попросила отпустить её на пару минут проститься с родной деревней. Она зашла в дом, служившей палатой для раненых. Японские солдаты, оставшиеся в госпитале отвернулись, делая вид, что не замечают её. Но Ёмико было все равно. Главное это убедится, что всех американцев уже перенесли в самолет, а оставшиеся земляки смогут выжить и без её помощи. Выйдя из дома, она обошла самолет, и последний раз посмотрела на гладь моря, отражающую солнце и ветки бамбука.
Наконец, самолет поднялся в воздух. Шум моторов заглушал радостные разговоры военных и доктора. Изредка из кабины выглядывал пилот и тоже вставлял реплику. Лишь Ёмико молчала. Ей не хотелось разговаривать с мистером Брауном, а с другими она разговаривать не могла – язык так и не стала учить. Поэтому она села возле кабины пилота, и стала смотреть, как двигаются стрелки на панели приборов.
Вдруг пилот прекратил смеяться, засуетился и что-то стал кричать. Доктор вскочил с места и побежал к кабине, спотыкаясь о вещи. Раненые засуетились. Кто-то пытался встать, но тут же падал. Некоторые падали друг на друга, отчего в салоне поднялся такой шум, что двигателей было почти не слышно. Подбежав к кабине, доктор Браун посмотрел на приборы, туда, куда пилот тыкал пальцем и что-то орал. Развернувшись, он побежал обратно в салон, теперь спотыкаясь не только о вещи, но и о раненых. Достигнув хвоста самолета, доктор стал хватать и трясти валявшиеся там канистры. Все они были пусты.
- «Тихо, - заорал он, - все сели…»
Он не успел окончить фразу. Его взгляд упал на Ёмико. Она стояла и смотрела на пилота. В руке она держала пистолет, направляя его в кабину.
Прозвучал выстрел.
Секунда, и пилот упал лицом на приборную панель. Еще секунда, и Ёмико уронила пистолет. Еще секунда, и её рука потянулась к карману. Секунда, из кармана показалось лезвие. Еще секунда, выстрел, и девушка падает, так и не успев совершить сепуку.
Темнота. Она давит со всех сторон.
Шум мотора и гул голосов уже не слышны. Только сердце медленно бьется. Тук, тук.
- «Прости, Рё. Я знаю, ты хотел, чтобы мы были счастливы. А я… Я эгоистка. Оказалось, я люблю Дом больше тебя».
Тук.
«Но я надеюсь когда-нибудь, ты будешь гордиться мной».
Рё ждал самолет почти год, но никто так и не прилетел. И после окончания войны Рё вернулся в родную деревню. Уже здесь, на родине младший брат Ёмико рассказал ему странную историю. Месяц назад к нему пришел военный и принес с собой коробку для кимоно.
- «Эту коробку оставила девушка, прежде чем улететь с американцами, - сказал он, - лежавшие со мной солдаты считали её предательницей и не стали с ней разговаривать. А мне было её жаль. Она была одна, в смешном сером платье с ножом, торчащим из кармана. Я шепнул ей про эту оплошность, а она поблагодарила, сунула мне коробку с кимоно, попросив передать её вам; и, - мужчина улыбнулся, наверное, мысленно возвращаясь в тот день, - и попросила пистолет. Не знаю, что она там задумала, но я отдал ей его. Потом она вышла из дома и побежала в сторону самолета, но не в сторону люка, а куда то к хвосту. И воспользовавшись шумом мотора, выстрелила несколько раз в обшивку. Помню даже из окна, я видел, как из дырочек полилось топливо, а девушка, засунув под юбку пистолет, побежала к люку. Потом самолет улетел».
Мужчина помолчал, потом спросил - точно ли я брат той девушки. Я утвердительно кивнул.
- «У вас очень хорошая сестра» - сказал он и ушел.
Деревня медленно погружалась в вечерние сумерки. Кто-то сидел на берегу моря, пытаясь разглядеть звезды в темнеющем небе. В домах гасили свет и закрывали окна. И лишь одно открытое окно было освещено мягким светом. За окном находилась скромно обставленная комната. Ближе к окнам стоял маленький низкий столик, четыре подушки возле него. В другой стороне комнаты лежал свернутый матрац, служивший кроватью. На стенах висели картины, а в одной стена была небольшая ниша, где стояли статуэтки и чашки с курениями, и в центре фотография девушки.
Сейчас в комнате был лишь один человек. Он сидел за столом на коленках. Перед ним лежала коробка, освещаемая одной лишь свечкой. Глядя на эту коробку, он просидел около часа, не решаясь открыть ее. Наконец он вздрогнул, будто пробудившись ото сна. Рё снял крышку с коробки. В ней оказался конверт и старое, некогда нарядное кимоно. Это кимоно было хорошо знакомо ему. Рё видел Ёмико одетую в этот наряд каждый праздник. Он взял конверт и достал свернутый лист. Развернув письмо, он начал читать вслух.
«Милый Рё.
Хочу сказать тебе спасибо за красивое платье. Мне оно очень понравилось, хотя я хотела бы прилететь к тебе в этом кимоно, которое тебе нравилось больше. К сожалению, я не смогу уже прилететь к тебе. Так пусть хотя бы это кимоно долетит вместо меня.
Прощаю тебе твое предательство.
Всегда твоя Ёмико».
|
